две недели назад воздухом стало мягче дышать, щеки кутались в него с негой. маленькие птицы стали флиртовать, сидя на ветках. послеобеденный щебет отпугнул тьму и она отпятилась ближе к ночи. закаты до сих пор по-морозному ярки. но снежный покров имеет уже влажную рыхлость.
веснаа, вот она! пришла пора всех котов и котят, девушек и ребят)
а теперь то что я нашёл в блогозаписях, почитайте, интересно, даже очень
Мысли – очень плохая вещь. Если бы они были материальны, больше половины следовало бы лопатой выгрести из головы и сжечь в тёмном углу, чтобы никто не видел. Пусть шипят и со свистом уменьшаются, пока не исчезнут совсем.Наши мысли – медленный яд для нас самих. Забавно, но когда происходит что-то плохое, то часто не сам факт произошедшего отравляет нам жизнь, а именно наши мысли, потому что мы ежесекундно об этом думаем и никак не можем выбросить из головы то, что не дает покоя. Мы сами понимаем, что смысла в этом особого уже нет, но ничего не можем с собой поделать – и продолжаем медленно и верно травить капли никотина на измученную душу. Странные люди.И только иногда счастье улыбается нам и светит из-за серости неба.В ту нелёгкую для себя весну, апрельским днём я шёл по городу. Просто беззаботно шагал в одиночестве, куда несли меня ноги, рассматривая красивых людей, гуляющих с детьми и радующихся первому, можно сказать, весеннему теплу, и красивые дома. Улицы, парки, переулки… Из-под ног уходили, убегали километры дорог, а ботинки всё несли меня за повороты, по прямым и кривым, по ровным и в горку – по разным маршрутам, неведомым мне самому.
Я заметил уже давно, что мне не становится скучно от того, что я нахожусь в одиночестве. То ли это самодостаточность, то ли былая привычка одиночества, я уж не знаю, но наедине с самим собой мне вполне комфортно. Если становится слишком тихо, я начинаю разговаривать с воображаемым собеседником. Причём, я не выдумываю насильно своего спутника, я просто поднимаю глаза к солнцу, прикрываю их и любуюсь солнечными бликами, ползущими по обратной стороне моих век. А пока солнце играет лучами на моих глазах, в голове рождается образ человека. Он может быть реальным, может быть совсем уж выдуманным – какой он, я не могу знать заранее.Вот так вот мы и шагали по асфальту и земле с моим собеседником, оживлённо обсуждая дела друг друга и радуясь, в общем-то, весне. За этими разговорами мы не заметили, как подошли в одной огромной луже, буквально разделившей Сквер сибиряков-гвардейцев на две половины. Обойти её не представлялось возможным ни с одной стороны – только если вернуться обратно и пойти по другой дорожке, что значительно удлиняло путь. Одни люди гуляли по одну сторону от лужи, другие – по другую. Мои же ботинки настаивали на том, чтобы непременно идти прямо и дальше (видимо, они не разбирали, где суша, а где море). Так что выхода особо у меня не было.Когда в моей голове уже было появился план по преодолению этой лужи-моря, один смельчак с противоположной стороны рискнул преодолеть ее по хлипким островкам снега, возвышающимися над водой. Первый же его шаг обернулся неудачей – лихач провалился в воду по колено (в самом прямом смысле этого слова) одной ногой, а потеряв равновесие – и второй. Теперь бояться ему было нечего, и он смело завершил свой путь прямо по луже, на обращая внимания на воду.Когда стало ясно, что островки снега – не спасение, мой план окончательно созрел и был на редкость прост. Я улыбнулся и кивнул моему мысленному собеседнику. Он улыбнулся мне в ответ. Тогда я просто-напросто снял обувь, закатал джинсы выше колена и решительно ступил в воды чудеснейшей лужи, ощутив каждым квадратным сантиметром своей ступни всю прелесть бодрящей прохлады талых вод, в которые мои ноги погружались все глубже. Было даже интересно рассекать ногами воду, чувствуя её упругое сопротивление, разгонять волны и тревожить водную гладь. Лужа была окончательно повержена.Ребята, стоявшие в нерешительности на дальнем берегу, что-то кричали и шутили, но последовать за мной не решились. Они повернули назад и пытались хотя бы возвратиться до сухого асфальта, не намокнув. А мне было ровным счетом всё равно. Я спокойно пересёк лужу (мне она оказалась чуточку выше, чем по колено), держа ботинки, один из которых и так изрядно промок, в руке, и вышел на сушу. Однако на берегу я не спешил обуваться. Мне доставляло удовольствие шагать босиком по мостовой дальше, улыбаясь и жмурясь на солнце. Мой собеседник улыбался тоже. И на какой-то короткий миг я вдруг почувствовал, что вот оно – я чуть-чуть коснулся его рукой – призрачное, недосягаемое, простое человеческое счастье! Когда ты идёшь по улице босиком, когда ты чувствуешь победу над преградой, когда небо, в конце концов, высокое и бесконечно голубое.Я наступал на снег, лежавший на обочине, и чувствовал, как ноги мои околевали от холода, а затем тут же переходил на прогретый асфальт и чувствовал, как нежное тепло разливается по моим ступням и ползёт выше по ногам. Я чувствовал тепло. Оно было так рядом, и ботинки не позволяли мне понять этого, а теперь оно было прямо возле меня. От этой мысли на сердце становилось ещё светлее.Я прошагал босиком по улице около квартала. Мне едва не хотелось подпрыгивать от такого удовольствия, но под недовольными взглядами прохожих мне стало всё-таки неуютно, и тогда я нашёл снег, что почище, и обулся, как и подобает современному городскому жителю. Ногам сразу стало жарко, и они быстро понесли меня дальше своей дорогой.Счастье всё же скоротечно. Вскоре мои мысли вновь взялись за своё тёмное дело, оставив от приятностей лёгкую тень. Однако дышать стало значительно легче. Открою маленький секрет: когда мне становится очень грустно, я смотрю на своего воображаемого спутника. Он мне улыбается, и мне хочется улыбаться тоже. А там, где улыбка, нет места печалям.Так мы и шли, улыбаясь друг другу, вспоминая наше маленькое приключение и радуясь теплу.
Взято отсюда
Пора
Верить в то чего по сути нет, надеяться и любить
Комментариев нет:
Отправить комментарий